Судьба передается вместе с именем — часть 2

14, Июнь 2012 г. | Рубрики: Выдержки из дневников | 6 коммент. »

Судьба передается вместе с именем - часть 2

Трагическая смерть Бориса - выдержки из дневника моей мамы

Часть 1 читайте здесь.

Шел 1960 год.

Судьба распорядилась так -трагически погиб мой брат Борис. Наше предприятие располагалось в самом посёлке – Дзержинском. А в лесу (действительно, в настоящем лесу)  находился полигон и  цеха. Там и работал Борис. Было ему всего 23 года, Он всего лишь один раз поцеловался с девушкой, о чём  недавно рассказал мне по секрету… Работал он техником. Его рабочее место находилось в  одной из комнаток в подземном бункере. В небольшом помещении был установлен термостат, куда помещались образцы порохов. В его обязанности входило – снимать показания с испытываемых образцов и т. п…

22-го июня Борис и другие ребята должны были сдавать что-то вроде экзамена, связанного с работой. Его напарник пошёл на улицу покурить, и, уходя,  не до конца задвинул дверцу термостата. Борис не пошёл на улицу, решив ещё раз проштудировать вопросы  перед экзаменом. Он сидел за столом спиной к термостату. И случилось страшное…

Разряд… и искра из термостата через приоткрытую дверку вырывается наружу. От высокой температуры, как от молнии, вспыхивает порох в бочонке, который стоял в углу комнаты (в нарушение всех правил техники безопасности). От взрывной волны наглухо захлопывается входная дверь, которая должна открываться наружу в коридор, а она закрывалась изнутри…

Нас всех потом успокаивали, что он не чувствовал, как горел. Он задохнулся газами горящего пороха. Его нашли сидящим за столом, он успел лишь закрыть голову телогрейкой. Из всех комнат бункера были сделаны люки, которые имели выход в основной коридор. Ребята из его отдела, не дожидаясь, когда всё потушат, через люк пробовали добраться до горящей комнаты. Вернулись первые двое ребят. У них ничего не получилось -  большой жар и газы… И только третьему удалось вытащить Бориса. Но, тот был уже мёртв… Ребята, которые пытались его спасти, долго лежали в больнице. У них были обожжены горло, лица, а у последнего пострадали и лёгкие.

22 июня погиб Борис, а через два месяца, 27-го августа я родила нашу Ёлочку. Все говорили, что  перед родами мне нельзя нервничать,  и поэтому  меня на похороны не взяли.

В день похорон гроб с Борисом привезли не в наш дом, а в дом тёти Фени, где мы жили раньше. Меня туда не водили, боялись, что я рожу раньше времени. Я не помню точно того состояния, в котором находилась тогда. Помню только, что я всё время сидела рядом с кроватью, на которой лежала бабуся. Мне запретили плакать, чтобы бабуся не догадалась о случившемся. Ей только сказали, что Борис пострадал и находится в больнице.

Я сидела рядом с ней, и чего-то врала, о чём-то говорила. А сама всё время прислушивалась. Я знала, что должны привезти гроб, и почему-то думала, что должны раздастся крики и причитания, когда его привезут.

Но криков я не услышала. И это стрессовое ожидание во мне замерло  внутри. Ещё долгие дни и ночи я всё ждала этот крик…

Постепенно я бабусю подводила в разговоре о том, что случилось. В дом входили и выходили и наши и кто-то ещё. В один из таких моментов, я сказала бабусе, что Борис не выжил. И она ответила – «Я знаю. Я давно знала, что такое случится». Она, конечно, имела ввиду, что наш Борис повторил судьбу её покойного сына – тоже Бориса, в честь которого был назван мой брат.

Интересно, что и числа почти что повторились. Дядя Боричке было 22 года, и умер он 23-го июня, а нашему Борису было 23 года и погиб он 22 июня.

Я долго не могла выйти из стрессового состояния. Мне всё казалось, что это неправда. И, что я в автобусе или ещё где-либо встречу Бориса,… Но этого не случилось…И ещё я всё время ждала, что где-то что-то случиться, ожидание КРИКА сводило меня с ума…Хоронили Бориса всем поселком. Было огромное количество молодёжи. Процессия прошла от Гремячево по улице Бондарева, по улице Советской до поворота на кладбище, которое к тому времени было еще не очень большим. Впереди шли девушки и бросали под ноги цветы и ветки, затем закрытый гроб, затем родственники, затем оркестр. Потом огромное количество людей, часть из которых стояла по обе стороны дороги, а часть провожала Бориса в последний путь…

И вот, недели через две, сижу рядом с бабусей, и вдруг, слышу  на улице пронзительный, душераздирающий крик.  Я, несмотря на свой огромный живот, пулей выскочила из дома и добежала до дороги. Оказалось, что  в доме  рядом с нами, повесился молодой мужчина. Кричала его жена…

После этого что-то у меня внутри отпустило. Хотелось плакать. Но мне говорили – нельзя, т.к. это не понравится ребёночку.

А потом я родила. А плакать опять было нельзя, т.к. могло пропасть молоко. А потом оно пропало… И у меня начались истерики. Это было что-то ужасное. Куда бы я ни пошла, всегда возвращалась с рыданиями. Я уже была в декретном отпуске.  Пойду, например, в магазин. Займу очередь, отойду в кассу, вернусь, а мне говорят – «Вы здесь не стояли». И всё, мне становилось так обидно. Я начинала плакать тихонько, а потом начиналась истерика. В нашем доме, (в котором нам потом дали комнату), с торца, размещалась медсанчасть. Меня там уже знали. Я вбегала к ним, вся в слезах, трясущаяся, и они мне давали капли  и успокаивали. Длилось это долго.

Где-то весной 61-го года, я сидела, и что-то писала, наклонив голову. Витя посмотрел и спросил – «Что это у тебя? Лысина на голове». Я испугалась. Побежала к врачу – кожнику. Он посмотрел на мою голову, взял в руки прядь моих волос и слегка дёрнул. Прядь осталась у него в руках. Мне стало так себя жалко. И, конечно, я разрыдалась. Доктор говорит: – «Да, вам надо не ко мне на приём, а к невропатологу. Он как раз принимает в соседнем кабинете».

Доктор отвёл меня к нему. И, в результате я загремела в больницу, где пролежала больше месяца. Меня выписали, когда начали на голове расти новые волосы, да и немного зажили руки. У меня на нервной почве развился псориаз.  В больнице лечение мне понравилось: кроме уколов витаминов, хвойно-жемчужные ванны и циркулярный душ.

Но это было позже. А тогда, в июне 60-го нам всем трудно было пережить случившееся. Нам вернули документы Бориса. В кармане его рубашки нашли обгоревшее заявление в институт. Он собирался поступать в химико-технологический институт имени Менделеева. В институте была кафедра порохов и поэтому руководство предприятия объявляло набор на эту кафедру среди работников нашего института. Даже организовали сдачу некоторых вступительных экзаменов не в учебном  институте, а в посёлке.

Я держала в руках это обгоревшее заявление и «дала Борису обещание» - поступить в институт и сделать то, что ему не удалось при жизни…

Институт я окончила.

Продолжение следует.

Другие статьи из дневников вы можете прочитать здесь - это  "Пропал без вести сон подтвердился",  "Видеть во сне умершего родителя" и "Похороны Юры".

 

Понравилась статья? Расскажи друзьям.

Общайтесь со мной

Related posts:

1. Судьба передается вместе с именем
2. О будущих занятиях